Форма и количество поступающего в кровь алкоголя.

Форма и количество поступающего в кровь алкоголя.

Химическая форма. Под этим я разумею вопрос, по­ступает ли алкоголь в кровь измененным в своем химическом составе, или нет. Упомянутые выше наблюдения Мажанди и Перси делают, по-видимому, рассматривание этого вопроса излиш­ним; но недостаточность реактивов, употребленных ими для от­крытия алкоголя (Мажанди — обонянием, Перси — воспламеняе­мостью перегона), притом возможность присутствия в крови, ря­дом с неизмененным алкоголем, продуктов его разложения, говорят противное. В самом деле были прямые опыты, подтверждающие последнее (Bouchardat et Sandras, Ann. de Chimie et de Phys. Oct., 1847). Сверх того в недавнее время (Duchek, «Alkohol im thier. Organismus», Prager Vierteljahrschr., 1853, ЗВ) высказаны были новые взгляды на этот вопрос. Обойти их и полемику, вызванную ими, невозможно; и потому приступаю к рассматриванию назван­ных сочинений. Французские ученые отравляли птиц алкоголем черев желудок и кровь их подвергали перегонке с прибавлением к ней серной кислоты для освобождения могущей быть в крови уксусной. Иногда не находили в ней ни алкоголя, ни продуктов »его разложения, в других случаях как алкоголь, так и А (альде­гид), но последний в очень малом количестве, потому что реакция перегона была всегда слабокислая.

Духек отравлял животных абсолютным алкоголем через желу­док, подвергал их кровь перегонке и в дистилляте всегда находил альдегид (абсолютный алкоголь может, следовательно, в против­ность мнению Мичерлиха, поступать в кровь) обонянием и вос­становлением серебра из его окиси. Это же вещество он опреде­лял по запаху в выдыхаемом воздухе, в больших полостных орга­нах и на внешней поверхности желудка. Последний орган, даже вскоре по введении яда, содержит его в себе очень мало. Раз был найден обонянием в полости желудка альдегид. Напротив, алкого­ля в крови не было найдено ни разу (автор не упоминает, однако, как он искал алкоголь), равным образом и степеней окисления алкоголя, следующих за альдегидом. Приведя эти факты, убедив­шись, сверх того, опытом (очень несовершенным, потому что коли­чество перешедшего в воду альдегида не было измерено), что альдегид легче проникает животные ткани, чем алкоголь, и, на­конец, сведя предположения прежних ученых о присутствии в кро­ви пьяных животных алкоголя на то, что они смешивали запах его с запахом альдегида, Духек приступает к заключениям: 1) алкоголь в желудке остается неизмененным, потому что здесь нет таких сильных условий для окисления алкоголя, которые объ­ясняли бы присутствие в крови альдегида в течение столь корот­кого времени по введении яда в желудок; 2) следовательно, алко­голь и в кровь поступает неизмененным; здесь автор замечает, что вещество это, оставаясь при вступлении в кровь неизмененным, свертывало бы ее, чего не замечается у людей и животных, умер­ших в опьянении; притом, прикасаясь к крови в раздробленном состоянии, алкоголь находится в очень выгодных условиях для окисления; следовательно, 3) в момент всасывания алкоголя кро­веносными сосудами он мгновенно окисляется и переходит таким образом в альдегид.

Далее следуют опыты с впрыскиванием альдегида в кровь и введением его в желудок, причем опьянение то же самое, что от алкоголя, в крови же уксусная и щавелевая кислоты, когда уже нет опьянения. Затем опыт с впрыскиванием А в кровь — причем нет опьянения — приводит автора к заключению, что состояние это, начинаясь превращением алкоголя в альдегид, кончается с переходом последнего в А; присутствие же в крови щавелевой кислоты устраняет всякое сомнение в том, что концом превраще­ний алкоголя в организме бывают угольная кислота и вода.

Эта определенность заключений, основанных на фактах, допус­кающих уже a priori некоторые возражения, вызвала год спустя оппозиционную работу в Дерпте (D-r Rud. Masing, Ueber die Ver- ander., welche mit genossen Weingeist im thierisch. Korper vor- gehen), произведенную под руководством проф. Бухгейма17. Мазинг, желая, прежде всего, убедиться в приложимости приня­тых на алкоголь и продукты его разложений реакций к тому случаю, где вещества эти дистиллируются вместе с органами жи­вотного тела, брал последние от животных, не отравленных алко­голем, и подвергал перегонке.

При этом в шейку реторты вставлялся кусок губчатой платины, перед и за которою находилась лакмусовая бумажка. Перегон был всегда нейт­ральной реакции, которая удерживалась при переходе его через губчатую платину, не редуцировал хромовой кислоты, но восстановлял серебро из его окисла. Органы и кровь отравленных алкоголем животных подвергались пе­регонке спустя различное время по введении в организм яда. Для освобож­дения могущей быть в них уксусной кислоты, к дистиллируемому всегда прибавлялось несколько капель серной. Во всех случаях перегон был перед платиной нейтральной реакции, за нею же кислой, притом всегда превращал хромовую кислоту в окись хрома, серебро же восстановлял не во всех слу­чаях резко.

Результаты этих опытов ясны: восстановление серебра дистил­лятом крови пьяных животных не доказывает необходимо при­сутствия в ней альдегида. Уксусной кислоты в крови животных ни в каком периоде опьянения и после него нет. Притом выды­хаемый воздух и моча, по Мазингу, имеют положительно запах алкоголя, а не альдегида (по Духеку моча пьяных животных рас­пространяет эфирный запах). Общее заключение из этих выводов то, что алкоголь проходит через кровь неизмененным, следова­тельно, причину опьянения должно искать в особенном действии его на нервную систему. Всматриваясь в эти опыты, легко заме­тить, что положение Духека об альдегиде не опровергается ни одним из них вполне, и только наблюдение, что выдыхаемый воз­дух заключает пары алкоголя (определено обонянием), а не аль­дегида, положительно говорит против этого мнения.

Желая устранить для себя всякие сомнения в этом отношении и вместе с тем убедиться, что А не был находим Мазингом не по причине малого количества поступающего из желудка в кровь алкоголя, я предпринял следующие опыты.

Артерийная и венная кровь собаки собиралась в различных трубках вне соприкосновения с воздухом, над ртутью. Дефибринировалась взбалты­ванием. Затем в трубки вводился настолько разжиженный алкоголь (на 1 ч[асть] 90% алкоголя около 8 частей воды), чтобы не свертывалась кро­вяная сыворотка. На 100 ч[астей] крови я вводил около 9 ч[астей] этой смеси, так что на 200 см3 пе>рвой приходилось 2 см3 90% алкоголя. В крови пьяных животных такого процента алкоголя, конечно, нет, следовательно, в этих опы­тах открыть цродукты разложения его было легче, чем имея дело с кровью пьяных животных. Смесь крови с алкоголем подвергалась перегонке различ­ное время спустя по смешении (maximum 12 час).

Уксусной кислоты (реакция на нее: нейтрализование дистил­лята углекислым натрием и приливание его к раствору хлористого железа) ни разу не найдено. Дистиллят нейтральной реакции, с алкогольным запахом, мгновенно изменяющимся при раскис­лении хромовой кислоты (при этом алкоголь переходит в альде­гид). Обращаю особенное внимание,на это мгновенное изменение запаха, ибо я не замечал его при раскислении хромовой кислоты альдегидом. Тем не менее, сознавая шаткость и этой реакции, я не смею отрицать вполне существования альдегида в крови пья­ного животного. Можно лишь положительно сказать, что его, рав­но как и уксусной кислоты (из всех исследователей один Бушар- да нашел последнюю в крови пьяного животного), должно быть чрезвычайно мало. Следовательно, наибольшая масса ал­коголя поступает в кровь и остается в ней без химического изменения. И опьянение, конечно, должно быть сведено на присутствие этой неизмененной массы вещества.

В) Физическая форма. Только что высказанные слова снова вводят экспериментатора в то раздумье, которое заставило Мичерлиха прибегнуть к симпатии, лишь бы избежать необходи­мости принять переход абсолютного алкоголя в кровь. Теперь сде­лать этого нельзя, потому что последний факт уже положительно известен.

На решение вопроса, в какой форме должен поступать абсо­лютный алкоголь в кровь, чтобы не свертывать ее, я был наведен случайно. Желая раз впрыснуть собаке абсолютный алкоголь в желудок, я ненамеренно ввел ей зонд в дыхательное горло и за­метил это лишь при начале впрыскивания. Зонд был вынут и собака освобождена, когда уже в легком находилось около 1 см3 абсолютного алкоголя. Животное пыталось бежать, но не могло стоять на ногах и упало. Параличное состояние продолжалось не более 1 мин, по истечении которой оно так же мгновенно оправи­лось. Желая получить такое короткое опьянение у кролика, я сделал ему трахеотомию и через вставленную в рану трубочку впрыснул 0,5 см3 абсолютного алкоголя с таким же количеством воды. Опьянение не наступило через 5 мин. Новая и такая же, как первая, инъекция — тот же результат. Впрыснуто 0,5 см3 алкоголя без воды — мгновенное параличное состояние и смерть через 20 мин. Факты эти не могут быть объяснены только тем, что поверхность легких легче всасывает жидкости, чем желудок, ибо условия легкости всасывания алкоголя как жидкости, конеч­но, на стороне разведенного, а не абсолютного алкоголя. Дело другого рода, если принять, что эта жидкость всасывается легче в форме паров; тогда приведенные факты совершенно понятны. В возможности этого для легких, вероятно, никто не сомневается уже на основании аналогии с всасыванием ими паров эфира и хлороформа. Кроме того, я и служитель при химической лабора­тории Берлинского патологического института пробовали вдыхать пары алкоголя, конечно, сильно разведенные воздухом. Мы оба начали ощущать припадки опьянения не более чем через 2 мин. Замечу мимоходом, что у меня пары эти производили в полости рта ощущение особенного сладковатого вкуса, вероятно, вслед­ствие того, что алкоголь в этом случае проникал эпителий в очень раздробленной форме. Существующее для легких я переношу на желудок на том основании, что в этом органе почти всегда есть газы (нет только в случае переполнения его пищей), следователь­но, почти всегда существуют условия для образования паров летучих жидкостей. Чтобы убедиться в этом, стоит припомнить, как часто по введении в желудок спиртных напитков (сильно раз­жиженный алкоголь) является затем отрыжка, т. е. выбрасывает­ся из желудка воздух, и что он всегда бывает богат парами алко­голя. Всасывание же их стенками желудка, несомненное a priori, подтверждается следующей аналогией: эфир в желудке всегда обращается в пары и всасывается, и очень быстро. Нечего, ка­жется, и доказывать, что в этой форме алкоголь приходит в сопри­косновение с кровью в более раздробленном состоянии, чем в том случае, если проникает стенки сосудов в форме жидкости. Тем не менее я не смею отрицать возможности последнего. Может быть, самое проникание через поры стенок есть уже достаточное раздробление, чтобы не происходило свертывания белка. Опытов для решения этого вопроса я не делал, а они возможны, разумеет­ся, не в очень тонкой форме. Например, если взять трубку, с од­ного конца завязанную животной перепонкой, а с другого могу­щую быть совершенно плотно закрытой, наполнить ее определен­ным по объему или весу количеством кровяной сыворотки, взвесить вместе с содержимым и, погрузив ее концом с пузырем в абсолютный алкоголь, постоянно двигать в нем, при этом наблю­дать момент, когда сыворотка начнет мутиться. Взвесив тогда (прохождение белка через животную перепонку почти или = 0) трубку cum sero, получим количество алкоголя, потребное для свертывания данного количества кровяной сыворотки. Меньшие против этого количества алкоголя могут служить, так сказать, ме­рилом степени раздробления его.

Количество алкоголя в крови, нужного для опьянения, опре­делить нельзя, ибо при инъекциях его в вены было наблюдаемо (Духек), что степень опьянения зависит не только от количества впрыскиваемого алкоголя, но и от быстроты, с которою произво­дится инъекция. Вышеприведенное наблюдение над собакой, ко­торой был случайно впрыснут алкоголь в легкие, и следующие затем опыты с кроликом подтверждают это: притом показывают, что для мгновенного опьянения нужно очень мало яда в сравне­нии с массой крови, лишь бы количество это поступило в нее разом. Этим могут быть объяснены случаи опьянения, длящегося 1, 2 и более суток (я сам был свидетелем случая, когда это состо­яние продолжалось более 24 часов, несмотря на 12-часовой сон), для которых, как известно, необходимо сильное наполнение же­лудка алкоголем. В пользу этого говорит, наконец, и то обстоя­тельство, что у опившихся при вскрытии (следовательно, всегда позже, чем через 24 часа по принятии алкоголя) в желудке всегда есть алкоголь.